29.12.04

Лекции № 20 – 21.

Самая последняя лекция Кормилова.

 

Крамолой в конце 70-х-начале 80-х считалось общественное равнодушие (аполитичность). Писали о:

• ошибках в оценке коллективизации (М. Лобанов «Освобождение»), конец 60-х – «Молодая гвардия», конец 70-х – в серии ЖЗЛ: об Островском;
• о богоискательстве (Гранин писал, а сам увлекался стооловерчением и сектами).

 

В «Знамени» – письма трех девушек, которые ходят в церковь, но остаются вполне себе советскими (не так страшен, в общем...).

Евтушенко «Ягодные места»: верил, что можно воссоздать человека (привет Федорову), что есть мельчайшие существа, более разумные, чем человек (влияние работ Циолковского, которые противоречили Марксу).

 

Поэт Сидоров «Семь дней в Гималаях»: мистика (о свернувшейся в клубок космической силе, творческий процесс представлен как интуитивный).

В. Солоухин «Камешки на ладони»: о духовном начале в природе. Об этом - «Коммунист»№2 1981, «Литературное обозрение» №2 1982 («Полемические маргиналии, или кое-что о методологии литературно-критического своеволия»?????) Суровцев – против «воспевания Солоухиным оптинских старцев. Солоухин с 13 века – Фомы Аквинского – никуда не ушел».

Лукин («Литературная учеба» №1 1983) – официозный критик: критика молодых за «увлечение старой культурой без веры – это есть беспринципность». Против создания каталога церковных крестов (памятников – еще куда ни шло, все ж архитектура).

Весна 1983 «Правда» Тарасенко (не путать с Тарасенковым, который умер в 1957) выступает против Вл. Вл. Кускова (тот в предисловии в «Древнерусским преданиям» пишет о житиях святых без осуждения).

 

1980 «Литературное обозрение»: дискуссия о литературе 70-х. Приняло участие более 70 человек.

№1 (первая статья) – Бочаров «Эпос, миф, притча»: пишет об «усталости военной и деревенской прозы» (деревенщикам это не понравилось J). Бочарова поддержала Белая.

Только Ф. Кузнецов восторгался и литературой, и обществом. Вместе с Суровцевым утверждали, что «импульс развитию литературы дала середина 60-х (т.е. приход Брежнева), а не сер. 50-х (хрущевская оттепель).

Только Курчаткин (ЛО №12 1980 «Бремя штиля», первоначальное название – «Время штиля», но наборщики ошиблись , а Курчаткину чрезвычайно понравилось) говорит о том, что

·        нет волны обновления, о которой писали другие, 70-е – время штиля, т.к. традиция существует с начала 60-х.,

·        «изменился воздух времени, а литература использует те же приемы, что и в начале 60-х»,

·        основная тема – разрушение ценностей и стремление их обрести. Например, об этом – «Другая жизнь» Трифонова.

·        Шукшин, повести Белова: мир уже осмыслен, и идет не поиск гармонии человека с миром, а поиск идеала, выстраивание шкалы ценностей.

·        «Новая проза»: «Дато Туташке» Аджибы (все названия записаны в бреду, и надо проверять!!!!) – чисто нравственная проблематика. Курчаткин выделяет Маканина, Кима, Василевского в отдельное поколение. О Киме: «главное в его творчестве – не мифологизм, а поиск идеала». О Василевском: указывает, что тот «идет за деревенщиками».

№12 1980 «ЛО», И. Золотусский «Оглянись с любовью»:

·        успехи в литературе есть, но не нужно их преувеличивать,

·        интересны не «сорокалетние», а Распутин, Трифонов, Белов, Семин [Семин «реабилитирован» Дедковым в предисловии к «Избранному» Семина. Также 1980 – переиздали роман Дудинцева «Не хлебом единым», который в 1957 разнес Хрущев, а в №1 «Москва» 1982 г. редактор А. Парпора напечатал одновременно две статьи – большую о воспоминаниях Брежнева, маленькую – о песнях Высоцкого J. В общем, близки времена либерализма и пр.],

·        хвалит «Живая вода» (1980) Семина????.

·        как и Курчаткин, хвалит «Другую жизнь» Трифонова «за изображение веры, надежды, любви» {другие проглядели, что вера – в смысле христианская вера},

·        но З. против захваливания Трифонова: «Старик» - повторение повести «Нетерпение» (Трифонова же) на новом материале, «Дом на набережной» - продолжение традиции обличения, а для Золотусского это непреемлемо. Для него важно не обличение, а поиск духовных ценностей.

·        Для З. в «Доме на набережной» важен образ современного циника-материалиста (З. критикует «материалиста» как бы в смысле «хапугу», а на самом деле – бездуховного).

·        О рассказах Шушкина: упоминает рассказ «Верую» - о том, что лучше поздно, чем никогда, узнать, что «душа есть и болит».

·        Спорит с мнением Гусева, что «писатели-шестидесятники отслужили свое, а теперь – пора «сорокалетних».

 

 

Н. Иванова, Дедков, Золотусский не приняли «сорокалетних».

 

Поддерживают «сорокалетних» - Бондаренко (придумал термин «сорокалетние»), Гусев (называл их также «московской школой», что неудачно: 1) они не все москвичи, Маканин с Урала, 2) их нельзя назвать школой, т.к. они очень разные). В общем, речь шла о Киме, Маканине, Афанасьеве, Кирееве, Проханове, Крупине.

Гусев писал о Киме, Ворнове, Проханове как искателях духовных ценностей. Бондаренко в 1980 г. призывал «всмотреться» в «московскую школу».

Афанасьев («Молодой писатель эпохи НТР», ноябрь 1980 г.) писал о Маканине как о продолжателе Чехова в современной литературе (тогда это было смело...).

 

Дедков №8 1981 «ЛО» «Когда рассеялся лирический туман»: не признает новую городскую прозу:

• Цитирует Бондаренко («московская школа предпочитает телескопу микроскоп»): «не микроскоп, а мелкоскоп», т. е. перегружение текста ненужными описаниями и пр.
• Дает перечнем схемы сюжетов (14) и демонстрирует, что они примитивны. Другое дело – Трифонов, у которого «всегда понятно, чем конкретно занят герой и какую проблему он решает».
• Показывает много самоценных констатаций («героиня вымылась, вытерлась, оделась» - ясно, что не мокрая и голая пошла).
• Авторы «выдают подлость за простительную слабость».

 

Другой новомирский критик, Кондратович, тоже критикует их за «неясность».

 

Н. Иванова «Испытание правдой» (1986-87): о Б. Васильеве, Токаревой, Курчаткине (использует прием комментированного пересказа). Говорит о штампах, схематизации в прозе «сорокалетних». [Но Иванова берет авторов, которые заведомо разные по уровню, пересказывает сюжеты схематизируя и упрощает картинку].

 

№12 1986 «Знамя» Аннинский «Структура лабиринта (Владимир Маканин и литература «серединного человека»):

• Вполне положительно отзывается о Маканине.
• Отвергает разоблачения Дедкова, но не считает, как Афанасьев, Маканина продолжателем традиций Чехова.
• Указывает, что Маканин разрабатывает тип, выведенный Шукшиным (герой-маргинал). Но для Шукшина герои=блажь (ищет незаурядное в заурядном), а для Маканина блажь=норма (заурядность). Т. о. Маканин показал героя, для которого такой взгляд на мир – норма, а Дедков говорит о «пошлом существе».
• Признает, что у Маканина есть свой стиль прозы, хотя его и трудно определить по сравнению с исповедальной выраженностью военной прозы.

 

 

 

ПЕРЕСТРОЙКА.

 

Началась не с прихода Горбачева в марте 1985: весь 1985 год в печати критиковали «серость литературы» (но без имен). Союзом писателей правили люди бездарные...

 

1986.г. – обсуждаются произведения, появившиеся в конце 70-х:

«Плаха» Айтматова (впервые после Булгакова выведен в литпроизв. Иисус Христос, поднимается тема наркотиков).

«Печальный детектив» Астафьева: о суперположительном милиционере, очень жестко показана деревня.

«Пожар» Распутина (спорят об идее «горит вся Россия»).

Эти произведения никто не торопился объявить своими. В «Известиях» Лакшин ставит Айтматова в ряд со «средними произведениями» (статья Лакшина неубедительна).

 

! №11 1986 «Знамя» Бакланов, заметка, предваряющая публикацию роман Бека «Новое назначение», - первая перестроечная статья. В кинематографе – «Покаяние» Абуладзе: о реставрации культа личности в брежневское время, возрождение оттепели.

Г. Х. Попов (1987 №4, «Наука и жизнь», статья «С точки зрения экономиста»): о задержанном романе Бека «Новое назначение» (1960), где главный герой – сталинист (имел реального прототипа), это было первое антисталинское произведение, и оно нашумело. Попов придумал термин «административная система» (об экономической системе Сталина), социализм критиковать еще было нельзя, а «адм. с-му можно, и он стал знаменитым.

 

Антисталинская тема становится всеобщей. Весна 1987 – появляется роман Рыбакова «Дети Арбата». В №1 1988 («» ?) назван «одним из самых сильных произведений».

Против перестройки никто не выступал. Происходит официальная реабилитация репрессированных писателей, в печати появляются статьи о них:

• О Гумилеве – первым пишет Евтушенко («Литературная Газета, 14 мая 1986).
• В ультраперестроечном теперь «Огоньке» (№36 1986 г.??) (ред. Коротич) о Гумилеве пишет Вл. Карпов (писатель-разведчик, сидел. 1 секретарь Союза Писателей в 80-е, руководил бездарно, и СП раскололся на демократов и патриотов, в потом и вовсе развалился).

 

«Секретарская» литература и критика (секретарей правления СП) не стали серьезным объектом критики.

Ф. Кузнецов покритиковал Маркова за Ч. Айтматова, потом испугался и пошел в ИМЛ.

Ф. Кузнецов, Озеров, П. Николаев, Суровцев престали быть крупными фигурами в критике.

 

Антибюрократические высказывания – в критике «Молодой гвардии» (консервативный, национал-патриотический: зам. гл. редактора В. Горбачев вспоминал Вс. Кочетова («Октябрь» 60-х): «Сталин был жертвой бюрократического аппарата»). Казинцев, Фатющин: «бюрократ не так опасен, как бизнесмен».

 

1987-88 – основное противостояние сталинистов. Дальше у меня путано и непонятно, без мысли. Исправьте, а?

Кожинов (№4 1988 «Наш современник», «Правда и истина»): выступает против романа Рыбакова «Дети Арбата» - «наивно мировоззрение автора – Сталин пришел и исказил коммунистические идеалы». ??? В других статьях:

«Мы меняемся?» - о Ю. Суровцеве (в статье выведен как «литератор С.»): «самых главных тенденций официальная критика не понимала и боролась с традиционными крестьянскими идеалами (Клюев, Орешин). [Но Кожинов умалчивает о расстреле Пролеткульта, РАППа и пр. Подчеркивает, что Воронского, Авербаха, Чужака (Леф, автор теории искусства как жизнестроения) расстреляли не как литераторов, а за политику. Кормилов: «На самом-то деле Чужак сам умер, но в 1937 году. Кожинов неверно догадался.]

[Кормилов: Кожинов всегда выступал «от лица истины», потому часто бездоказателен.]

 

1988 г. Алла Латынина («Литгазета»): «Детей Арбата» потому так горячо принимали, что это был ранний период русской демократии, - боялись повредить автору неосторожным словом. «Дети» пришлись «детству» впору.

 

[Кожинов «Самая большая опасность»: утверждал, что «Письмо 11-ти» (против «Нового мира») было не против «НМ», а против аггрессора-новомирца Дементьева, который нападал на «Молодую гвардию». На самом-то деле письмо во многом «НМ» и развалило.]

 

Критика:

1.      Радикальная (что это у меня за радикальная? Какая-нибудь либеральная, что ли? Исправьте, а) критика: Б. Сарпов??, В. Кардин, Рассадин, Дедков, Золотусский, в журнале Коротича (??это «Юность», что ли? Забыла) – Т. Иванова (предлагала заменить в школьной программе «Поднятую целину» Шолохова «Мужиками и бабами» Можаева), Н. Иванова, Д. Иванов – и все однофамильцы J. В 1988 г. к ним присоединились Бочаров, Чупринин, Новиков.

2.      Национал-патриотическая: Кожинов, Горелов, Фатющин. Н. Андреева «Не могу поступаться принципами» (против побивания соцпринципов).

 

Обсуждаемые произведения:

«Зубр» Гранина, А./О Адамовича, Приставкина «Ночевала тучка золотая», Трифонова «Исчезновение», Бека, Гроссмана «Жизнь и судьба», стихи Высоцкого.

 

Были перегибы в оценках:

Н. Иванова (№1 1987, «Знамя», ст. «Испытание правотой») – на первое место поставила Бека.

«Жизнь и судьба» Гроссмана («Октябрь» 1987): Золотусский, Бочаров, Аннинский объявили новой «Войной и миром». И. Виноградов указал на то, что о Солженицыне и Шаламове в 1960-м году еще не слышали, а Гроссман уже был.

 

Возвращенные произведения – в центре критики.

Первым появляется Набоков (1986 г.). Национал-патриоты пишут о «набоковщине». Проскурин («Правда» 1987) называет публикацию возвращенных произведений некрофильством.

Затем – Ходасевич, Г. Иванов.

Критики 3-й волны эмиграции.

Солженицын – только во второй половине 1989 (когда происходит деленинизация общественного сознания). Это становится знаком радикального преобразования, социализм обречен.

 

[Байгушев («Наш современник» 1987) назвал Проскурина «советским Бальзаком» - в основном за многотомность]. Национал-патриоты старались уязвить демократов, и это было просто. Кожинов, например, печатно утверждал, что «Наш современник» не хвалил «Малую землю» Брежнева, а на самом деле целых три раза хвалил. Для «НС» во времена застоя основная линия была– единство личности, народа и государства, поэтому в нем печаталось много официоза.

 

Ю. Буртин в статье ««Вам, из другого поколенья...»: К публикации поэмы А. Твардовского «По праву памяти»» («Октябрь» №8 1987) впервые говорит о том, что после Хрущева произошла ресталинизация государства. [У Попова еще критика «административной системы, а Буртин уже критикует социализм].

«Новый мир» №6 1987 г. – призывает вернуться к реальной критике Добролюбова, чтобы все могли высказываться свободно.

«Литературная учеба» №1 1988: И. Виноградов в ст. «Начало 1988 года» ?? пишет о реальной криике. «Нужен плюрализм [методологический плюрализм] мнений. Истина может быть найдена только в споре». [Виноградов ушел из «Нового мира», когда там напечатали стихи Куняева].

 

Попытка преодолеть однозначное противостояние – статья Латыниной «Колокольный звон – не молитва (К вопросу о литературных полемиках)» (№8 1988 «НМ»). Статья была воспринята как манифестация центризма. Л. заявила, что «романы Бека» и пр. имеют только публицистическое значение», и на нее набросились и справа, и слева в лучших традициях конфронтационной критики. На самом деле Латынина – либералитская критика в прямом смысле слова.

 

1988-89 гг. – дискуссия о соцреализме.

1986 г. («ЛГ»): И. Ф. Волков, П. Николаев выступили за плюрализм методов соцлитературы. Волков: в 20-е – романтический реализм (Грин, Пролеткульт????? Что это у меня за бред написан??), в 30-е утвердился соцреализм (Шолохов, Твардовский. Леонов), который был противопоставлен «своеобразному классицизму» (вплоть до лакировки). А по Николаеву, в совлит-ре были и реализм, и романтизм, и даже сентиментализм. В общем, путали они и понятия, и термины.

 

Б. П. Гончаров: соцреализм не устарел. «Пожар» Распутина – за революционное развитие действительности.

 

Байгушев («Молодая гвардия», «Неужели к модернизму?»): выступает против утверждения П. Николаева, что «не все в совлит-ре относится к соцреализму».

 

Добренко (автор книг «Формовка совчитателя» и «Формовка совписателя») в статье «Превратности метода» (№3 1988 журнал??) выводит за пределы соцреализма «лакировочную литературу», а остальное предлагает считать соцреализмом. При этом он противопоставляет произведения Замятина, Платонова, Булгакова, Пильняка как «вершинные явления реализма» произведениям Серафимовича и Фадеева.

 

Гусев признавал термин «соцреализм» правомерным, но отнес к нему «Котлован» Платонова и «Поднятую целину» Шолохова.

 

Руслан Киреев выступает

• против монополизации,
• за плюрализм методов,
• против отнесения к соцреализму «возвращенной» литературы.
•  

Ю. Борев: Гроссман, Бек, Твардовский («По праву памяти») отошли не от соцреализма, а от бюрократических рамок его применения. Но Грин «Алые паруса», Ахматова «Реквием» совершенно не вписываются в «соцреализм», поэтому нужно расширять термин/придумывать новый.

 

Сурганов защищает термин «соцреализм»: «Шолохов и Платонов могут быть ближе, чем кажется поначалу. А вдруг в «Котловане» Платонов защищает революцию?» они все бредили.

 

В читательских письмах – резкие высказывания против терминов «соцреализм» и «метод».

 

«Новый мир» №9 1988 г. – 2 статьи о соцреализме.

 

Е. Сергеев (искусствовед):

• позднейшие произведения Шолохова слабее ранних, хотя создавались уже по канонам соцреализма;
• литература соцреализма кончилась к 1960-му году (позже появлялись лишь рецидивы);
• у Нилина, Яшина, Симонова – поздние произведения лучше ранних;
• сам термин неудачен: не «соцреализм», а «соцклассицизм». [Первым писал о «соцклассицизме» Абрам Терц в 1957 г., ст. «Что такое соцреализм?». Т. указывал, что Маяковский – еще не соцклассицизм, потому что он искренен.

 

А. Гагнус (сводный брат Евтушенко), ст. «На руинах позитивной эстетики» (№9 1988 «Новый мир»):

• доказывает махистскую подоплеку соцреализма (материальное=идеальное);
• как у Пролеткульта и РАППа, неразличение содержания и идеологии;
• «Клим Самгин» - не соцреализм, а самокритика Горького.

 

Золотусский «Крушение абстракции»: «соцреализм – Крошка Цахес, утонувший в своем горшке».

 

J Урнов («Вопросы литературы»): поспешно и опрометчиво разносить соцреализм.

 

Март 1989 г.: в проекте нового устава Союза Писателей уже не было положения о соцреализме как о единственном методе, но указывалось, что «писатели придерживаются реалистического метода и советского идеала».

В. Ховский: «нельзя объективно обсуждать соцреализм, пока он является пропуском благонадежности».

Воздвиженский: термина по сути дела нет, т.к. нет очевидных различий между соцреализмом и реализмом.

 

Эмигранты:

1989 г. в «Литературном обозрении» опубликована статья Синявского (Абрам Терц) «Что такое соцреализм?». Новое выступление Синявского: говорит, что соцреализм уже кончился или кончается, приветствует «фантастический реализм» как более углубленный способ постижения реальности.

 

В конце 1989 г. – резко отрицательные выступления против соцреализма:

 

Пьецух: «Горький выдумал соцреализм, который невозможен в принципе».

 

Абдулаева: «соцарт» - и о застойной кинематографии.

 

Бакланов в интервью (октябрь 1989 г., он тогда – редактор «Знамени»): «Большое искусство долговечно. Не надо искусство вгонять в схему» (в том смысле, что какая разница – соцреализм, не соцреализм). [Кормилов: «А все ж разные позиции существуют, надо говорить о методах». А «метод»-то – это термин РАППа.]

 

В 90-е годы термин «соцреализм» в позитивном смысле уже не употребляется. В литературоведении говорят так: соцреализм был, но трансформировался, утратил реализм и сохранил название.

И. Ф. Волков в 1994 г. предложил заменить термин «самоутверждающимся реализмом».

 

Февраль 1989, «ЛО»:статьи Чупринина «Другая проза» и Урнова «Плохая проза» J

 

Чупринин «Другая проза»:

• о Ерофееве «Москва-Петушки», Ю. Алешковском, Петрушевской, Т. Толстой, Пьецухе, Сорокине и Бородине (эти двое появились уже в 70-х);
• все герои прозы – «маленькие люди» (забитые жертвы – и только, в общем, «Так бьется на груди червяк, рассечен тяжкою лопатой» [Цитата из Ходасевича дается без указания на Ходасевича: появляется установка на начитанного читателя], «братья и сестры наши» [а это уже из речи Сталина: в статьях – постмодернистские штуки и игра с текстами. ]);
• гуманистический пафос «другой прозы».

 

Урнов: «никакой гуманистической позиции там нет, а есть недомерки-недочеловеки».

 

 

В 90-е годы – анализ литературы с точки зрения литературы. Например, Латынина о «Кысь» Толстой: «Плохо, но талантливо» J

Все политические споры в основном закончены. Впрочем, Глушкова в перестройку критикует «индивидуалистов» (Цветаеву, Булгакова, Пастернака) за то, что «они думали о себе, а не о народе» [В общем, а народ остался на берегу…J Бред, бред...]

 

Разделились на

демократов:

национал-патриотов:

только «Реквием» Ахматовой не вызывал споров.

принимали все произведения

против Набокова, Булгакова, Цветаевой;

по-разному оценивали одни и те же произведения и героев:

- в «Собачьем сердце» положительный герой – Преображенский;

- Шариков – отрицательный персонаж (люмпен-пролетарий);

- Преображенский – индивидуалист;

 

- Глушкова: с Шарикова взять нечего, а вот Швондер...

 

 

После августа 1991 года больше всего «поиска» - в журнале «Знамя». Почти нет индивидуальной полемики, злорадства.

Во второй половине 1990 – 1991 гг. критика в тупике (отношения выяснили, запасники перетряхнули, в современной литературе ничего особенного не появилось). Бранятся «Молодая гвардия», «Наш современник», «Кубань», «День» Проханова...

 

 

[По отношению к «русскому вопросу» разделение на

1)      либерал-демократов:

a)      линия Солженицына – личность через призму соборности;

b)      Сахаров – права личности, русский вопрос не рассматривается.

2)      национал-патриотов.]

 

Демократы пытаются осмыслить ситуацию.

 

«Знамя» №1 1992 Н. Иванова «Русский вопрос»:

• на Западе отождествляют русское и советское. Затем слово «русское» узурпируют национал-патриоты [М. Чудакова (1991) пишет о том, что русский народ лишился своей страны, а теперь (после 1991) «пустился по морю истории в бухту Благоденствия»], а все остальные становятся русофобами J Иванова возражает Ч-вой: не слишком ли оптимистично?
• Для «Нового мира» религиозно-почвенническая точка зрения стала ключевой, поэтому они ориентируются не на права человека, а на духовные ценности (Солженицын).
• Иванова пишет об опасности раскола: об этом свидетельствует «письмо четырнадцати» [потом этот раскол приведет к октябрю 1993 года...]
• Пишет о национал-большевизме: (о термине «ивангордизм») «ивангордисты забыли о разметанности русского характера (только подсознательно об этом пишет Белов J). Теперь в литературе – упор на почву...
• Равнодушие, феминофобия (у Куняева, Ю. Кузнецова – выступления против стихов Цветаевой, Ахматовой). [Об этом же – статья Ивановой «Эрос из подполья» (№6 1992 г. «Знамя»): в современной русской литературе нет произведений о любви].
• С 1988 г. происходит смена культурной парадигмы, но воскрешение России невозможно без очищения («И Сталин, и Черненко, и Солженицын – это мы).

 

Вл. Новиков[он написал 1-ю книгу о Высоцком] в статье «Промежуточный финиш» («Знамя» №9 1992 г.):

• О «Новом мире» говорят как об интеллигентском варианте «Нашего современника» - это неточно. Литжурналы отчетливо противопоставлены по политической ориентации: демократический «Новый мир» и национал-большевистский «Наш современник». [Кормилов: Как и Иванова, Новиков несколько упрощает: «Наш современник» не национал-большевистский.]
• «Юность» - в растерянности. Ленингардские журналы – в расстроенности... [Боровиковский в «Волге» напечатал «Дар» Набокова, а потом журнал закрылся.]
• Н. пишет об утрате лица большинством эмигрантских журналов – это связано с «утратой врага». [Первым о политизированности эмигрантского литературоведения и критики сказал Кожинов]
• Никто не поддерживает «новорожденные» журналы, поэтому в большинстве случаев они существуют как альманахи (выходит первый номер, а когда следующий выйдет, неизвестно). Хороший журнал – В. Ховина «Книжный угол».
• [Новиков старается лично дискредитировать того, с кем полемизирует]
• Лицо журналов определяет критика, а сейчас – скуден жанровый арсенал критики, большинство журналов (кроме «Огонька») не освещает весь поток литературы. Подспудно происходит канонизация младших жанров. [Не очень понимаю, о чем речь, – исправьте, а? (М.)].

 

В конце концов объединились линии Сахарова и Солженицына (Латынина призывала к этому еще в 1990-м.

 

Чупринин «Первенцы свободы: «Новая журналистика» глазами литературного критика» («Знамя» 1992 г. №5):

• Журналы все меньше пишут о книгах, а все больше ругаются между собой («Московские новости» и «Литературная газета»).
• Нет идеологии журналов (в позитивном смысле): главное, чтобы критик выступал непочтительно, раскованно и на сленге.

 

Вайль «Смерть героя» («Знамя» №11 1992 г.):

• XX век наступил позже календарного и закончился раньше (так писал Шкловский о XIX веке: 1812 – 90-е гг.);
• Выявилась зыбкость любой идеологии. Даже об экономике пишут «на толстой подкладке психологии».

• В России – особая роль литературы. Потому в разрушении культуры, скажем, Розанов, который «пинал литературу», виноват не меньше революционеров.
• «Мы привыкли ждать вожделенного перелома, как «маленькие человеки». Для советского героя социальное было важнее личного. Теперь, впрочем, отход от этого: теперь чем более герой «один», тем более он человек [концепция «смерти героя»]. Может быть, он наконец станет частным человеком. Таким образом, появляется взгляд на литературу как на частное дело.

 

ТРЕТЬЯ ВОЛНА ЭМИГРАЦИИ.

 

[Тут надо говорить о Синявском «Что такое соцреализм», «Люди и звери», дискуссия в 1990 г. о книге Синявского «Прогулки с Пушкиным» - о нем Солженицын «Колеблет твой треножник» («Новый мир» 1991 №5)]

 

1991 г. Вайль и Генис «Родная речь. Уроки изящной словесности» (о литературе XVIII XIX, входящей в школьную программу): безо всякого социологического подхода – например, «Что делать?» объявляется предшественником «100 лет одиночества».

 

 

Никита Струве «Православие и культура» (1991 г.)

Р. 1931 г., племянник Г. Струве. В 1970 г.становится редактором журнала «Вестник русского христианского движения» (он издается с 1925 г.). При С. журнал расцветает J С 1992 года издается и в Москве. Тематика понятна: о Цветаевой, Мандельштаме, Волошине, Ахматовой, Пастернаке, Бродском, Солженицыне.

 

1. Некрологи:

a)      «На смерть Ахматовой» (1966г.):

• со смертью Ахматовой закончилась неповторимая русская культура. Ахматова – последний русский классик.
• не упоминает прямо, что в 1965 г. Нобелевскую премию присудили Шолохову, но «только расчетливость и трусость помешали Нобелевскому комитету дать премию Ахматовой.
• А. «возрастала от совершенства к совершенству» (единая линия развития).
• Ее тема – «страдание в гармонии».

 

b)      «Памяти Корнея Ивановича Чуковского»: все, что написано после 1930 г. – хуже раннего.

 

c)      «Писатель-праведник: Памяти Б. К. Зайцева» (1972 г.) – не перехваливает: «не прогремел на весь мир, но стал образцом русского писателя».

 

 

2. Строгая литературоведческая работа – о Мандельштаме.

«Символика чисел в романе Замятина «Мы» (1986) - тоже литературоведческая.

 

О Цветаевой, Ахматовой – пишет о «колебаниях стиля» (вдохновение иногда пропадало).

 

1990 г. – пишет статью об Ахматовой (она попросила его об этом, когда была в Европе в 1965 г.) – «Седьмая книга» ??:

• «удивительна свежесть стихов, написанных в 74 года».
• Ахматова антропоцентрична (в стихах Мандельштама – космизм, в ранних стихах Пастернака).
• «Полночные стихи» Ахматовой (последний сборник) – ее “Ars poetica”.

 

3. Литературно-критические статьи – о Солженицыне (1972 – 1988 гг.):

 

«Спор об «Августе 1914»»:

• краткий очерк творчества Солженицына.
• Струве объвляет реализм вечным, потому что историософский роман может быть только реалистическим [Кормилов: но выдумал его Мережковский, и романы его меньше всего были реалистическими].
• Отметил «напор и динамичный язык (как у Цветаевой)».

·                   Солженицын, по мнению Струве, опростил психологию предреволюционной России [а Леонтьев обвинял Толстого в чрезмерном уложнении психологии героев «Войны и мира»].

• Что-то там еще о Ленине у Солженицына??.

 

«Об «Октябре 1916»»: особый ситетический жанр «Красного колеса» и «Архипелага ГУЛАГа»: (роман + непонятно что).

 

«Генезис «Красного колеса»»:

• «Там человеческая судьба – фон, где история разыгрывает свои ходы».
• Россию 1914 года Струве называет «свободным государством» [Кормилов: «Это он врет...»]

 

 

 

О КРИТИКЕ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ можно прочитать в последней главе «Истории русской литературной критики» (2002, под редакцией Прозорова).