3 лекция.

Брюсов - продолжение.

 

           

У Брюсова, кроме социологизма, присутствует ещё техницизм.

Общественно-исторические события порождают соответствующие явления в искусстве не сразу.

Брюсов стремился быть историчным:

считает, что формалисты с их автоматизацией приёмов не подходят, годны только с т.зр художественной формы, там близок им: имманентность, приём - устаревает).

В 20-е годы у него  "Вчера, сегодня, завтра в русской поэзии"– идея всеобщего циклического развития, наподобие человеческой жизни (от Шпенглера, Данилевского). Придаёт большое значение культурно-историческому синтезу, подобно Замятину (соединение здоровых элементов уходящих культур и назревающих, бывшей интеллигенции и новой пролетарской культуры). В 1922г подобные заявления будет делать Ленин.

Полонский: а злые языки утверждают ещё, что Брюсов - коммунист...

Его метод: не конкретно-исторический, т.к. пользуется циклической моделью.

В статье используются прилагательные "конкретно-исторический" и "типологический". Такой же подход - "неореализм" Замятина ?? Типологический подход будет свойствен литературоведению ещё несколько десятилетий.

Соц. модель деформировала его историзм.

1922г – статья «Неореализм»: трактует его типологически, учитывая его ориентацию на активные элементы жизни. Реализм понимает как  некий универсальный принцип ( конкретно-исторический подход в оценке реализма возобладал только после 1957 года). Символ должен быть реалистичным образом. Изображение действительности должно соответствовать внешней правде. Произойдёт смена: реализм→символизм→футуризм→новая пролетарская культура.

Брюсов был очень несправедлив в частных оценках. Например, говорил, что Ахматова – не реалистка и не футуристка, пишет бессильные гимназические стихи.

Мандельштама называл служителем чистого искусства, стихи его красивы и слишком обдуманны.

Гумилёв – высок, но не оригинален. Лучше него – Городецкий. У того хотя бы чувствуются новые темы. Но говорил при этом, что новые темы не сопровождаются у Городецкого изменениями в поэтике.

Ничего самостоятельного ни в содержании, ни в форме не находил Б. в 22 году у М.Цветаевой и у В. Ходасевича, которые с этого года находились в эмиграции. А. Белый почему-то вдруг превознес книгу Ходасевича этого времени.

Недооцененным оказался и Есенин, он рассматривается только в ряду имажинистов. В этом смысле Б. буквально верил в то, что декларации тех или иных школ соответствуют реальной поэтике писателей.

Футуризм оценивается как школа современная, пусть и обреченная. Согласно схеме: вчера, сегодня и завтра в русской поэзии: символизм вчера, футуризм – сегодня, он должен быть потом где-то в пролетарской поэзии. К чести Б., он выделял из тех, кто причислял себя к футуризму, две действительно самые значительные фигуры – Маяк. и Пастернака. Оба принадлежали к разным ветвям футуризма.

Опережая критика Воронского, он в 22 году говорит, что у Маяковского складывается шаблон. Во всяком случае опасности для него еще впереди – совершенно верное оказалось предсказание.

 

Брюсов отмечал, что стихи Пастернака, как стихи Пушкина, распространяются в списках. Пастернак – очень большое влияние на молодежь, почти как у Маяк. Сам П. в это время признавал влияние М. на себя. Он специально изменил свою манеру, чтобы не походить на М.

 

Диктовал Б. необходимость пристального внимания к пролетарским поэтам. И если имажинистам досталось в его статье «В погоне за образами», там главное – в вопросах теории, о самих имажинистах почти не говорится, то пролетарским поэтам посвящено несколько обзоров(статьи 1923г). В том числе и обзор «Среди стихов», у него несколько таких публикаций.

 

Тяготея к глобальным обобщениям, Б. в большинстве случаев не утруждал себя анализом стихов или цитатами. Искл., статья «Что такое Бальмонт?», где он разгромил своего недавнего друга и соратника.

 

В статье «Среди стихов» процитировано по 10 строк Михаила Герасимова и Г. Санникова, правда не для того, чтобы сделать им комплимент. На фоне бездарности и безграмотности массива пролетарской стихотворной продукции Б. искренне пытался отыскать что-нибудь более-менее ценное или подающее надежды.

 

В отношении молодого тогда В. Казина Брюсовское заблуждение разделяли такие критики, как А. Белый, Ю. Тынянов, Ал. Воронский и др.

 В статье Тынянова «Промежуток» есть главка, посвященная поэзии этого самого Казина, но когда он эту статью перепечатал в своей книге «Архаисты и новаторы» 29 г., эта главка исчезла. Он не оправдал доверия.

 

Отмежёвываясь от символизма, справедливо говоря о его кризисе 10-го года, Б. и творчеству А. Блока приписывал только историческое значение. А поэма «Двенадцать», признанная явлением новым,  антиреволюционная по духу, хотя в ней поэт все же соприкоснулся со стихией революции. Это был уникальный случай, когда эту поэму оценили как антиреволюционную.

 

Глобальная схема сказывалась в более общем вопросе. Идеализируя воображаемую культуру этого пролетарского коллективистского будущего, Б. утверждал, что все самые дерзновенные протесты нашей прошлой лит-ры, в том числе и Достоевского, колебавшего сущность её, всегда переносились в глубь индивидуальных переживаний. Все сводилось к жажде освободить свое личное «Я». Вот в этом контексте оказывается Бальмонт с его декларацией «Мое единое отечество – моя свободная душа» - обобщение ко всей русской лит-ре и уж тем более к Достоевскому совершенно не справедливое.

 

Уже в 1921 г. в статье «Смысл современной поэзии» Б. предсказал: разные течения нашей лит-ры в близком будущем должны будут слиться в одном широком потоке, который и даст нам то, чего мы все так ждем: выражения современного мироощущения в новых, ему отвечающих формах. То будет поэзия вновь всенародная и общедоступная. Предсказал-то он верное, но только, что это за поэзия оказалась? По качеству.... этого он, конечно, не предвидел.

 

Статьи Б. содержат, в основном, понятную лит-ведческую терминологию. Очень широкая трактовка слова «Реализм». Метод = приемам.

Значение слова «метод» как основной содержательный принцип внесли РАППовцы в конце 20-х годов. До этого говорили «методы» во мн.ч. разумея под этим «приемы».

Правда, 1 раз методом назван весь поздний символизм. Несколько усложнилось число примеров применения этого метода к некоторым темам, раньше неразработанным или не вполне разработанным. Примерам сделал по образцам прошлого – пишет Б.

 

В статье «Смысл современной поэзии» вслед за футуристами осуждает преувеличенный историзм символистов. Здесь слово «историзм» тоже употреблено в другом значении. Историзм как способ ухода в прошлое, а вовсе не ист. концепция. Вообще впервые в совр. значении слово «историзм» употребил А.К. Воронский в статье «История медян (?) темна и непонятна», призываю изображать недавнее прошлое, рев. борьбу, а то нет настоящего образа большевика. И потом после него в 33 году в статье «О соцреализме» Горький тоже предложил слово «историзм» понимать в этом значении опр. концепции развития.

 

Б. охотно использовал сложные синтетические жанры критики. Если «Пролетарская поэзия» по внешнему оформлению рецензия-обзор, а по существу теоретико-критическая и культурологическая статья по поводу без разбора текстов, то «Смысл современной поэзии» - это литературно-критическая, а не собственно литературоведческая история, тоже с большим элементом теории. «Среди стихов» - обзор. «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» - жанр промежуточный, обзор с элементами теоретического и историко-критического анализа. «Неореализм» - это теоретическая декларация. «Погоня за образами» - теоретико-полемическая статья. «Что же такое Бальмонт» - литературный портрет, приговор, отрицающий всякое современное положительное значение бывшего Б. друга :)

 

При всей весомости просветительского элемента, в этих статьях нет сознательной примитивизации, элементарной популяризации, особенно заметна Б. склонность к систематизирующему теоретическому анализу.

 В противоположность большинству поэтов, выступающих в критике, Б.предпочитал не субъективно-лирическую композицию и не фактографическую, как многие профессиональные критики, а композицию логическую, что иногда прямо подчеркивается, как в статье «Среди стихов»: начнем с формы, теперь о содержании.   Образность в речи используется умеренно, в основном в одной статье «Вчера, сегод и завтрняа в русской поэзии», образы традиционные (примеры). Иногда в статьях есть образ автора даже с биогр. чертами (например, во введении «Вчера, сегодня, завтра в русской поэзии»).

 

Лит-крит наследие Б. – довольно заметное явление в ту эпоху, когда просто было мало грамотных критиков.

 

К.И. Чуковский

 

Наиболее популярный критик того времени. В нач. 20-х гг. он выпустил книгу «О Блоке», но больше всего нашумел его доклад «Две России. Ахматова и Маяковский». В начале 1921 года он напечатан в «Доме искусств» - журнале, который выходил под редакцией Горького, Замятина, Радлова. Напечатал только с подзаголовком. Начинается статья словами: читая «Белую стаю» Ахматовой, вторую книгу ее стихов, я думал, уж не подстриглась ли Ахматова в монахини. У первой книги было только название монашеское - «Четки», а вторая - монастырская эстетика до последней страницы. Далее примерами доказывает это положение. Слишком убедительно доказывает, п.ч.после этой статьи ее перестали печатать. Она считала, что он ее заложил. В дневнике он записывал, что Ахматова сейчас и наш Горький, и Толстой, и Л. Андреев и все в одном лице, в смысле популярности. Вся опрозрачнела, как икона. И часто кажется, что она написана Нестеровым. Изможденная, с огромными глазами и т.д. Нестеровское православие, северное, грустное, сродни болотцу и хилому ельнику. Смешивала поцелуи с акафистами. Потом эта хар-ка будет в лит энциклопедии 30-го года, а потом в докладе Жданова. Вообще из стиха Гумилева о Еве.

 

Поэзия Ахматовой - стихи и повести одновременно (как рассказы Мопассана).

Б.Эйхенбаум напечатал статью «Роман-лирика», а до революции об этом писали и Брюсов, и Жирмунский.

«У самого моря» мог написать только великий поэт. Но при величии своём она монастырка, её мир маленький. Вся критика того времени совершенно не поняла, что произошло с Ах., кроме Мандельштама, но он не напечатал тогда свою статью. Он понял, что она – выразительница современной России, в этой утонченной женщине можно теперь рассмотреть бабу и крестьянку.

 

Ахматова – поэт микроскопических малостей, противостоит Маяк. – поэт-гигантист, все у него доведено до последней чрезмерности. Песчинка у него - Арарат.  Но не только гиперболизм ему свойственен, он - поэт катастроф и конвульсий. Чтобы создать поэму, ему нужно сойти с ума. И демонстрация катастрофического сост. Маяк. Мировая война – мировое страдание, она не в ее наглядной картинности, а в ее крови и боли.

 

Не упирает Ч. на политику и соц. Маяк, говорит о нем в общечеловеческом плане. Но в конце противопоставляет их, делая их символами двух эпох, двух Россий. Вся Россия раскололась на Ахматовых и Маяковских. Между ними тысячелетия. Самое уязвимое место в статье.

У Ах. множество предков, поэтому она олицетворяет прошлое, Маяк – порождение революционной эпохи, населен потомками, олицетворяет будущее. Но это неправильный подход.

Прогноз литературно-критический, а не литературоведческий , и потому не оправдавшийся.

 

Но у него есть противоречия, констатировав свою равную любовь к обоим поэтам, Ч. перспективнее считает Маяк. И даже единственной перспективой. И тем не менее призыв и прогноз в конце синтеза этих двух авторов в будущем. У Маяковского не всё хаос и тьма, есть и свои молитвы, свои боли. Вся Россия стремится к синтезу, а то каждая из этих частей непременно погибнет. Прогноз наивный и скрестить Ах. и Маяк. было невозможно.

Эта статья - редкий случай положительной оценки Маяк. А то пролетарские поэты считали его примазавшимся. А для Ах. это было опасно.

 

Мариэтта Шагинян Ах: «Какой вы знаменитый человек, про вас было постановление – не арестовывать, но и не печатать».

 

Луначарский

 

В 20-е гг культурной политикой руководил один из самых либеральных – Луначарский. Был наркомом просвещения. Тогда в ведении наркомата было все (от искусства до преподавания). Он не мог выступать как въедливый критик, надиктовывал статьи, не было времени сесть за стол. Умер в 58 лет, но написал к тому моменту 1,5 статей по вопросам литературы и искусства.

 

До 1929 года – был наркомом. 29 – год великого перелома, коллективизация, и РАППовцы совсем озверели. Вот тогда его и отставили с этого поста. Мешал вандализму, спас Суздаль. Но все-таки уступал давлению сверху, как в истории с пролеткультом, иногда упирался - не дал закрыть Большой театр, хотя Ленин уже решил его закрыть.

 

Футуризм сначала похвалил в «Живом слове», т.к. он молод, а это всегда революционно, а потом поругал.

В 20-м году сказал, что футуризм – смердящий труп, который уже 3 дня в гробу. Имажинистов критиковал, но высылать из страны их не стал и на диспут не пошел, чтобы не было рекламы их группы.

 

Относительно футуризма Луначарский и после 20-го года допускал либерализм. Ленин – нельзя 150 млн. экземпляров книги футуриста Маяковского, нужно найти надежных антифутуристов. «Луначарского сечь за футуризм – Ленин». Брюсов хотел еще больше экземпляров. Б. – символ перековки старого искусства на новый лад.

Только один раз в 22 году Ленин похвалил Маяк за «Прозаседавшиеся»: не знаю как насчет поэзии, а насчет политики – это совершенно верно. И после этого Маяк стали печатать в «Известиях».

Луначарский предпочитал реализм. В 1925 г. в письме к Воронскому он писал:  «я большой сторонник ренессанса реализма, который хотя бы теоретически всюду начинает провозглашаться. Он нужен, как хлеб, ... который выходил бы из передвижнических теоретических основ. Но был бы более резок, с легким переходом в пафос, с одной стороны, и в фарс, с другой. На обоих полюсах может быть какая угодно фантастика и гипербола. Но чтобы все исходило из ясных идей и больших эмоций». Т. обр. – реализм отличался от классического по Луначарскому. Но за классиков он ратовал. В 1923 году - театр нужно вернуть назад к Островскому. Принципы классической драматургии.

 

1924 год – статья «Ленин и искусство». Он эти слова Ленина о Большом театре привел в качестве покаяния. Искусство прошлого, передвижников Ленин высоко ценил, говорил Лун-й

 

А в 1928 году в статье «Ленин и литературоведение» Луначарский покаялся в том, что был в 1917 году испуган разрушениями во время рев. боев в Москве. Луначарский подал в отставку после того, как там кто-то стрелял с Воробьевых гор и повредил Собор Василия Блаженного и др. здания. Ильич на него цыкнул, и он покорно вернулся. «Как вы можете придавать такое значение тому или иному старому зданию, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту безмерно превосходящую, чем все о чем только могли мечтать в прошлом».

1925 год – в предисловии к «Библиотеке современных писателей для школы и юношества» вспомнил классиков как сравнительно близких по времени к современности, в дореволюционных гимназиях совр-ти, как огня боялись, доходили до Гоголя и едва касались Гончарова и Тургенева, потом включили Толстого и, кажется, Достоевского, все внимание уделялось 18 веку и первой трети 19-го. Отвергая дальнейшие эксперименты, Луначарский говорил, что постепенно искусство и литература должны вернуться к манере классиков и народников, п.ч. это наиболее удобная манера и наиболее простая. И перед открывающимися новыми мирами писатели д. вскоре перейти к этой удобной и простой манере, нисколько не отрицавшей возможности найти в ее рамках свои индивидуальные приемы.

Классики имеют огромную ценность, но призывает знакомить учеников с растущей молодой современной литературой. Пока она нам нужна, но мы создадим такую замечательную лит-ру,что потом клас. будет представлять собой только музейную ценность. Непреходящего значения никто за клас. не видел.

 

1925 год – статья «Читайте классиков», где растолковывал, кто такие классики в буржуазной Греции. И кто такие классики в позднейшие времена и в РЛ. В переходное время популярен романтизм, главным признаком которого является отсутствие соответствия между формой о содержанием. Романтическая лит-ра появляется там, где класс живет неуравновешенной, беспокойной жизнью. Это близко вульг-соц. Говорил постоянно о классовости и о будущем расцвете пролет.ис-ва. Пролетариат будет близок классицизму (имеются ввиду классики) в собственном смысле этого слова. И это даст образцы жизнерадостного и уравновешенного искусства. А потом будет не пролетарское, а общечеловеческое ис-во, но до такого ис-ва прежние классики не дотягивают. Пока пролетариат в пути, классики являются очень важным подспорьем, в целях повышения худ.умения.

РАПП «Учеба у классиков!», такого лозунга они тоже придерживались. «Разгром» Фадеева – реализация этого тезиса, буквальное подражание манере Толстого.

Появление классиков связано с общим социальным фоном (в той же статье), который заставил наиболее передовых, хозяйственных (декабристов :)) дворян вступить в резкую оппозицию со своим классом.

Плеханов объяснял пессимизм Лермонтова падением цен на хлеб в 30-е гг. Интеллигенция после 80-х гг, интеллигенция времени линяния и упадка, после народничества. Рубеж веков – упадок (из вульг-соц).

Мы должны содействовать росту пролетарской современной литературы. Должны помнить, что предшественники – декаденствующие, внутренне пустые, формальные школы. У русской бурж.интеллигенции вряд ли можно чему путному научиться.

 

Много писал о новой пролетарской литературе. Он д.б об этом думать, будучи наркомом просвещения.Но пролетарская для него – созданная выходцами из рабочих, а не Пролеткультом.

[ В «Красной нови» было 11 тыс. экз. Полонский довел тираж «Нового мира» до 28 тыс. экземпляров. Сейчас тираж «Нового мира» 14 тыс., в советское время тиражи были другие, сотенные. ]

Произведения не разбирал Лунач., цитаты если и записывал, то по памяти, придавал им вторичный смысл.

1928 год «Тезисы и задачи марксистской критики» - он и про писателей говорил, что, конечно, нельзя отрицать значение и таких произведений, которые удалось сделать понятными для каждого грамотного, которые относятся к верхнему слою пролетариата. Но у нас наблюдается скорее обратный грех, наши писатели концентрируют внимание на более легкой задаче – писать для более культурного уровня читателей... Считал, что популяризаторство – важное дело. Реально даже марксистский социологизм Лун. очень огрублял.

Академический доклад 1931 года «Очередные задачи литературоведения», начал с такого положения: литература – помощница социалистического строительства. Так всегда искусство и рассматривали, особенно Хрущев считал лит-ру помощницей партии.

 

1933 год – доклад «Социалистический реализм» на 2 пленуме орг. комитета Союза писателей, «Во все времена искусство – одна из идеологических общественных надстроек, служит классовой борьбе», драматургия – особенно.  следующий доклад о театре начал с того же. Театр тогда всячески поощряли.

Литература организует тот класс, выразителем которого является.

Статья «О соцреализме» тоже начинается словами, что во все времена...

 

Калинин (председатель ВЦИК, но власти не имел): «Отучить народ от церкви может только театр. Там зрелище – здесь зрелище».

Троцкий тоже  писал о полезности искусства, но не так примитивно, как Луначарский

 

1931 год – «О Маяк. Поэт революции», в ней пнул Троцкого. Троцкий среди шакалов и клеветников. Троцкий ругал Маяковского и Луначарский с ним согласиться никак не мог.

 

Умел выражаться и довольно ярко и образно. Например, в 24 год – «Октябрьская революция и литература» - после рев-ии литература стала свободной, а перед ней «лит-ра – обезьяна в клетке буржуазии». Но после октября нет больше буржуа, никто не даст своему попугаю кусочек сахару.

 

1931 год. «Максим Горький – художник» (это вначале была лекция), Г. определяется не только как художник-социалист, но и как художник-материалист, диалектик. В этой же статье восторгается худ.ценностью «Матери» и «Врагов». Но она была близка Лун. не как пролетарское произведение, а как богостроительское, они с Горьким увлекались богостроительством. После первой революции «Мать» стала первым пролет. произведением. Горькому не нравилась «Мать», также как и Воронскому и Полонскому.

 

Лун. полемизирует с Вацлавом Воровским, этот критик в свое время сказал о тенденциозности «Матери», Воровскому больше нравится Толстой «ВиМ», а Луначарский считает её памфлетом в защиту своего класса.

 

Лун. знал много, но эрудиция его была поверхностной, а он и все упрощал популяризируя. Троцкий в некрологе снисходителен к человеку, который его недавно так обложил за  Маяк.

«Октябрьская рев.и литература» 24 года он хоть и высказал мнение, что опираясь на классическое искусство, очистив мусор, наша литература быстро превзойдет всякие образцы. Но все-таки: может быть, наша литература не будет такой утонченной, как у дворянства, потому что наши писатели не будут целиком преданы творчеству. Это целиком в духе Маркса – при коммунизме никакой специализации не будет, все будут настолько талантливы, что смогут заниматься чем угодно, в том числе и быть художником. (насмешка есть у Маяк.) Но литература все равно будет могучей, полнокровной, жизненной, жилистой, мускулистой, п.ч. таков наш народ.

 

28 год в тезисах «О задачах марксистской критики» Лун. заявил, что деление на критику и лит-вед теряет почти всю свою силу для критика марк-та, т.к. главное и тут, и там – социологический анализ.

 

Ну так и вышло, сов. критика перетолковывала все в свете текущих литературных представлений. И объективно сблизилась критика и лит-вед. Критик должен сначала изучить сущность произведения, а потом перейти к форме (в духе Плеханова). Но! Часто писатель выражает не психологию одного класса, а некоторую смесь, в которой сказывается воздействие на писателя различных классов. И все пролет. писатели  нападали за него за это утверждение, как это так, есть смесь воззрений.

 

Выступал против иллюстративности, характерной для РАППа и ЛЕФа,  художник ценен тем, что он поднимает новизну, а не иллюстрирует уже известное. Правда, допускал вторжение в литературу голой мысли, голой пропаганды, признавал гибридные произведения – относил к ним превосходные произведения Щедрина, Успенского и Фурманова. От формы требовал оригинальности, осуждал трафаретность, общедоступность не считал обязательной. Бывает такое сложное содержание, которое нельзя элементарно выразить. Призывал стремиться к тому, чтобы сложное общественное содержание выражать с такой художественной мощной простотой, чтобы оно волновало миллионы и десятки миллионов.

 

Критик должен помогать писателю, особенно неопытному, исправлять ошибки, овладевать формой, прямое наставничество. И учителем писателя в отношении общественности (таким критиком считал себя). Критиковал сведение личных счетов в форме критики, а ожесточенную полемику оправдывал. Большой грех – заслонять полемическими красотами слабость своих аргументов. В деле критика гнев – дурной советчик. Но нельзя смешивать злобу с классовой ненавистью (которая разит решительно, но как облако над землей возвышается над личной злобой). Критик-марксист д.б. доброжелателен. Только Алексей Толстой в этом совпадает с Луначарским. Но в это время доброжелательства в критике не было вовсе.

 

Писал о многих писателях от Горького, Брюсова, Блока и Маяковского, до Фурманова, Парфенова, Жарова. Не считал ниже своего достоинства откликнуться на повесть Ю. Олеши «Три толстяка». Юмор Ильфа и Петрова он отметил очень высоко, но выразил опасения насчет того, что привлекательный жулик вырос в слишком большую величину. Разносить Лун. не любил, полемизировал с футуристами и др. (имажинисты – банда, но в его устах это не страшно). В статье «Любовь яровая К. Тренева» 1926 год вскользь о « Дни Турбиных» Булгакова и очень мягко о нем говорит. Пишет, что даже пьеса «ДТ» является огромным шагом вперед для художественного театра. «Очередные задачи лит-веда» 1931 год – проблема создания системы теоретико-литературных понятий. Это наблюдение сохраняет свою актуальность и до сих пор. 

«Ленин и литературоведение» 1932 год впервые подробно осветил взгляды Ленина на литературу, что помогло отказаться от крайностей вульгарного социологизма и заняться проблемами мировоззрения и творчества специально, а не так примитивно, как раньше. Но панацеей ленинизм не оказался. А до 30-х годов главным теоретиком считался Плеханов, он трактовал «ВиМ» как старое барство. А Ленин говорил, что Толстой выражает взгляды патриархального крестьянства, а значит человек может перейти к взглядам другого класса.

 

Хотя специально Ленин о лит-ре не писал (прочесть его статью из списка!). Об Аверченко, 2 основных направления в книге, когда Аверченко пишет о том, что хорошо знает (как например ели в ресторанах да революции) – это прекрасно, а когда пишет о личной жизни Ленина и Троцкого, он этого не знает, поэтому там неинтересно, неправильно, неправдиво и нехудожественно. Но то, как он показывает, как жили классы, которые сейчас выброшены в эмиграцию, это объективно работает против самой эмиграции, п.ч. это все правдиво и художественно показано. Он считает, что некоторые рассказы из этой книжки надо переиздать: талант надо поощрять.

 

Ленинская культурная политика была более трезвая, чем последующая сталинская.