Лекция 6. (17.11.04)

Начала лекции нет. Лекцию читает тётечка. (Я дописала начало. Но, поскольку оно с бумаги, сверьте и дополните – ЛД. Этот фрагмент выделю красным.)

РАПП

РАПП – генетически от пролеткульта.

20е годы изоляция пролеткульта. Идеи о пролетарской культуре, которые должны быть искусственно выращены.

1 декабря 1920 г. – «Письмо о пролеткультах», постановление ЦК ВКП(б). Причина – ненависть Ленина к Богданову (лидеру пролеткультовцев). Этим постановлением утверждалась зависимость пролеткульта от наркомпроса.

Герасимов, Кириллов и др. создают «Кузницу». С одной стороны, это было объединение пролетарских поэтов, с другой – люди, пытавшиеся заявить о свободе метода.

 Это были люди не просто пролетарской или коммунистической направленности, это были фанатики. Поэтому введение НЭПа (1922) для этих писателей было своего рода шоком. И после того, как вводится НЭП, «Кузница» раскалывается. Часть «Кузницы» остаётся вне политики партии, а часть организует сверхпрлетарскую группу Октябрь. Это самые непримиримые большевики, которые были не согласны с беспартийной линией Пролеткульта и Кузницы. Эти люди были отчасти близки к троцкизму, но не столько идеологически, сколько психологически.

В 192о году организуется первая Ассоциация пролетарских писателей. К 2о году существует Кузница, через два года из неё выделяется Октябрь.

В 2о году есть ещё объединение пролетарских писателей ВАПП – Всероссийская ассоциация пролетарских писателей. Пролетарские писатели, как и писатели группы Октябрь, чувствуют не только психологическую и экономическую угрозу, исходящую от политики НЭПа, но и чувствуют, что их достаточно уникальному положению, их монополии на пролетарскую культуру начинает угрожать Воронский и его журнал «Красная новь». Но мало того, что «Красная новь» имеет политическую поддержку на самых верхах.

Как вы знаете, идея создать «Красную новь» во многом принадлежала Ленину и Крупской. Красная новь имела большую финансовую поддержку. Она имела право распространения, право обязательной подписки. Т.е. был ряд организаций (библиотеки, заводы, кружки и т.д.) в которые Красная новь распространялась обязательно. Этим обеспечивается минимум финансовой поддержки. В отличие от журналов типа «Русского Современника», у которых не было права на принудительное распространение, и поэтому они погибали.

За эти блага пролетарские писатели начинают отчаянно бороться и борются они против Воронского и Троцкого, т.к. Троцкий в начале 2о годов считает, что изолированной пролетарской литературы не м.б., поскольку пролетариат культурно достаточно слаб. Но когда в результате мировой революции установится бесклассовое коммунистическое общество, тогда культура тоже будет общечеловеческой, общенародной, и пролетарская литература будет тогда не нужна. А ВАППовцы как раз мечтают о создании такой изолированной пролетарской культуры. Поэтому Воронский, Троцкий и Попутчики – это те враги, с которыми надо бороться за политическую и финансовую монополию. Это было очень важно в нестабильной ситуации 2о-х годов, когда и издавать было достаточно дорого, и бумаги достаточно не было, тем более начинается НЭП.

7 декабря 1922 года группа писателей, поэтов и критиков в т.ч. несколько представители Кузницы собираются в редакции новоиспечённого комсомольского журнала «Молодая гвардия» и решают основать новую группу Октябрь. Журнал «Молодая гвардия» (ориентация на молодёжь, агрессивный стиль статей) – фактически ровесник журнала Красная новь. Уже в начале 1923 года публикуется манифест новой группы, в основу которого лёг доклад критика Семёна Родова. Он был одним из немногих РАППовцев, который пережил рубеж 1937-39 года и прожил достаточно долгую жизнь: 1893-1968 гг. В этом докладе Родов формулирует задачи этой новой пролетарской группы:

1.      Построение классовой культуры (в основе – диалектико-материалистический метод).

2.      В классовом обществе художественная литература, как и другие надстроечные институты, должна служить задачам определённого класса. В данном случае пролетариату. И через пролетариат, через служение классу, служить всему человечеству.

3.      Поэтому пролетарская литература должна организовать психику и сознание рабочего класса и широких трудовых масс, чтобы вести их в сторону конечных задач пролетариата, как переустроители мира. Эти идеи очень близки недавно почившему пролеткульту.

4.      В основе творчества лежат не художественные идеи, а революционно-марксистское понимание. Творческим материалом является современная действительность. Так сказать, революционная романтика жизни и борьбы.

Несмотря на то, что начало 2о-х годов – это время расцвета лирики, Родов говорит о том, что должен быть создан эпос и драма, т.е. монументальные произведения с развёрнутым сюжетом. Это было достаточно новым требованием, поскольку это было время засилья лирики и малых литературных форм. Серапионы работали в основном в жанрах повести, рассказа или очерка.

В этом споре между формой и содержанием изначально платформа РАППа утверждает содержание. Т.к. содержание определяет и форму, и художественное оформление, т.е. поэтику произведения.

После публикации платформы «Октября» в марте 1923 года, немногочисленная организация ВАПП начинает разрастаться, у неё появляется бесконечные ответвления. Появляются такие организации как: московская ассоциация пролетарских писателей, российская АПП. Хотя сам РАПП основан в 1928 году, в целом мы эти агрессивные течения именуем РАППом.

Эти ассоциации начинают активно претендовать на статус блюстителей партийных интересов в области литературы. Для них милитаризованная лексика – воплощение милитаризованного сознания. По их мнению, идёт ожесточённая классовая борьба. Само название основанного ими журнала «На посту» свидетельствует о милитаристском сознании. На посту обычно стоит часовой или пограничник, защищающий рубежи Родины. Главным качеством, по мнению пролет.писателей, является преданность партии.

Из первого призыва РАППовцев можно назвать прозаика Лебединского, автора повести «Неделя» (о работе и борьбе большевиков в небольшом провинциальном городе), пролетарского поэта БезЫменского (фигура в 2о-е -3о-е годы одиозная, в ряде имеет Маяковского и др.) и критики Лелевич, Родов и Вардин.

Как раз Лелевич, Родов и Вардин лютуют в литературе, у них очень агрессивный стиль в статьях журнала «На посту». Постоянно идут нападки на Воронского, на Попутчиков, на Серапионов, на Ахматову, на Пильняка, на Эренбурка, т.е. фактически на всю непролетарскую литературу. За счёт этого агрессивного стиля журнал зарабатывает себе большую читательскую аудиторию. В статьях преобладает милитаризованная лексика, милитаризованное сознание и соответствующая вульгарно-социологическая идеология.

Литературу Напостовцы делят на два «фронта»: реакционный и революционный. Нейтральной позиции не существует, такой писатель враг. При этом партии напостовцы пытаются диктовать, что она должна активно поддерживать пролетарскую литературу и революционных писателей. Партия с приходом к власти Сталина этим и занималась. Это была интенция большевиков ещё со времён Революции. См. статьи Ленина, посвящённые литературе. Партия пыталась в середине 2о-х годов соблюдать внешний нейтралитет. Попутчикам было этого недостаточно, им нужна была однозначная политика партии в литературе.

Ряд писателей-попутчиков обращаются с письмом в ЦК с просьбой оградить их от нападок напостовцев. И напостовцы, и попутчики видят в партии божество, кот. может их защитить от кого бы то ни было. Журнал «На посту» выдаёт своё субъективное мнение за мнение партии в целом.

К 1924 году становится понятным, что троица Лелевич, Родов и Вардин имеют литературное имя.

Лелевич (наст.имя Лавори Гилелевич Колмансон) прожил недолго 1901-1945 год. Как и все члены РАПП Лелевич был непролетарского происхождения. Вырос он в обстановке уважения к русской культуре. Лелевич получил гимназическое образование, потом увлёкся революционными идеями. Ему был чужд круг идей русской классики. Он считал, что литература д.б. максимально простой. В статье 1923 года «Отказываемся ли мы от наследства» он противопоставляет мелкобуржуазный композиционный метод Пильняка и пильнячков (о ром. Голый год) рельефности, стройности композиции великих мастеров. От великих мастеров Лелевич берёт только форму. Пролетарская литература может пользоваться формальными приёмами классики, но должна и учитывать новые приёмы. В статье 1923 года «Партийная политика в искусстве» Лелевич уже утверждает, ссылаясь на Плеханова, что литература должна служить делу пролетарской революции.

Лелевич очень активно призывает партию вести определённую издательскую политику, партия должна заниматься популяризацией пролетарских произведений и замалчивать непролетарские. Политика: БИЧЕВАТЬ ИЛИ ЗАМАЛЧИВАТЬ непролетарские течения.

Лелевич обвиняет партию отсутствием чёткой линии в искусстве. Издатель должен воспитывать массы. Читатель, по мнению Лелевича, это материал, который под руководством Лелевича и партии, будет организован в определённом направлении.

Сталин очень многое берёт из РАППовских идей – идея организации психики на основе коммунистических идей ложится в основу официальной советской литературы.

Врагов, Попутчиков топтали, а своих писателей возвеличивали вне зависимости от качества их творений, а качество было удручающим.

Классово-чуждым считали не только Маяковского, но и Горького. В середине 2о-х годов уже было понятно, что для массированного давления время ещё не наступило. Бухарин в это время сменяет Троцкого на негласном посту культурной политики. Бухарин больше любил литературу, чем современные ему политики. Партия, чтобы попытаться создать советскую литературу поворачивается в сторону литературной политики. На 13 съезде ВКПб в 1924 году принимается резолюция о печати, которая отвергает претензии Напостовцев в том, что они являются выразителями идей партии. Но Напостовцев это не останавливает. К 1925 году тема политики и партии становится актуальной. Бухарин в феврале 1925 года произносит речь «Пролетариат и вопросы художественной политики». Текст этой речи лёг в основу резолюции ЦК ВКПб 16 июня 1925 года, которая была воспринята и РАППовцами, и попутчиками как важное событие в области политики и литературы. В этой речи говорится о том, что РАПП модифицируется в ФОСП (?общество советских писателей?). Беспартийным Попутчикам резолюция показалась либеральной, т.к. партия говорит, что она не вмешивается в форму произведений. Эмигрантов насторожило то, что партия может вмешиваться в художественные произведения, советских литераторов это не удивило.

РАППовцы восприняли эту речь негативно, не приняли постановления. Лелевич оказался в ссылке. Беспартийные писатели надеялись, что давление со стороны партии будет ослабевать. Но с 1926 года в Ассоциации Пролетарских Писателей меняется руководство. Лидером этой организации становится Леонид Авербах. На руководящие посты приходят новые люди, в т.ч. Фадеев (пришёл позже). В 1926 они создают новый журнал «На литературном посту». Леопольд Авербах становится гл.ред. этого журнала. РАППовцы яростно кидались на исполнение воли партии. Авербах с гимназическим образованием становится одним из руководителей Коминтерна. В 1922 году он становится ответственным редактором «Молодой Гвардии» (ему 18 лет). Деятельность Авербаха – чистая литературная политика (без литературы практически). Напрямую увязывается творчество с мировоззрением, Авербах считал «жёстко сформулированный социальный заказ» творческой основой литературы.

В статье «Некоторые моменты культурной революции и искусства» Авербах утверждает, что пролетарской революции нужно пролетарское искусство. Он призывает повернуться лицом к производству, к тому, что может послужить великой переделкой человеческого материала для целей строительства социализма. Человек-личность воспринимается как человеческий материал.

В статье 193о года «Задачи литературной политики» Авербах напрямую призывает литературу помогать осуществлять превращение труда «в дело чести, дело славы, дело доблести и геройства», как учит товарищ Сталин на XVI съезде. Так в литературный текст начинают напрямую вводиться цитаты из речей вождей. Авербах был одним из яростных гонителей Платонова. В статье «О целостных масштабах и частных Макарах» (1929 год) он апеллирует к рассказу Платонова «Усомнившийся Макар». Авербах уличает Платонова в гуманизме, который ведёт к фашизму. Для Авербаха гуманизм – отрицательная характеристика политического характера. Авербах: «Мы рождаем новое общество, а нас хотят разжалобить. От нас приходят совобода и гуманизм. Как будто есть на свете что-либо более человеческое, чем классовая ненависть к пролетариату». Эта апология классовой ненависти становится одной из главных идей нового гуманизма.

РАППовцы в качестве главных лозунгов выдвинули такие: «За живого человека в литературе». Под живым человеком подразумевается некое странное существо, по типу Кентавра. В нём человеческая часть – 1оо%-ая коммунистическая идеология, а та часть, которая есть у кентавра от лошадки, это не знаю как сказать – грубость ужасная. J J J

Например, казалось бы, хорошие коммунисты проявляют себя как ужасно распущенные мужчины по отношению к женщине. Вот это такой образ живого человека. РАППовцы призывали к Одемьяниванию поэзии. Т.е. поэты должны брать уроки мастерства у пролетарского поэта Демьяна Бедного. РАППовцы очень любили проводить дискуссии на разные темы. Например, дискуссия о «Социальном заказе в литературе» - попытка заставить малограмотных людей, хорошо справлявшимся со своим станком, стать литераторами или литературными критиками. Произведения ударников своему собственному заводу, станку. Это были графоманские стишки по типу: «За Советскую страну молодые плечи гну!», «Не беда, не беда, я люблю часы труда».

Например, статья критика Бруцовой «Заметки на полях детских книг». Она считает, что описывать красоту разных времён года детские писатели должны в тесной связи со всей хозяйственно-производственной деятельностью людей. Негодование критика вызывает Муха-Цокотуха Чуковского. Критик вопрошает: о чём говорят эти стихи? О заманчивости золотых застёжек? О прелести варенья, угощения и прочего? Зачем эту дребедень прививает Чуковский нашей детворе? Нужно ли это будущим строителям коммунизма?

Казалось, РАППовцы идут к победе, т.к. такая агрессия инициирована правительством. Сталин сознательно использует Авербаха в своих политических целях. Но РАППовыцы немного «пережали» спусковой крючок, почувствовали себя хозяевами литературы. Почти все РАППовцы в итоге были расстреляны или посажены. Стиль политических обвинений был опасен. Эту опасность чувствовали и оппоненты РАППовцев, например, Воронский. Но чувствовали и такие люди как Маяковский. Не даром Маяковский незадолго до смерти вступает в РАПП, как бы признавая своё поражение в неравной борьбе. К 1931 году кажется, что РАПП победил – ещё немного и литература будет вся такой. Партийное постановление от 22 июня 1932 года «Постановление о политике партии в области художественной литературы» имело эффект разорвавшейся бомбы! Бабах! РАПП объявлялся распущенным. И объявлялось о создании единой организации советских писателей.

Вместо классовой терминологии «пролетарская литература», «идея классового врага» меняется на «социалистический» и «советский». А «пролетарская» категория сменяется на категорию «народности». Все писатели как бы приглашаются заново перейти на платформу советской власти и стать советскими писателями. Это для Попутчиков, уже внутренне примирившихся с советской идеологией, было очень благотворной акцией. В руководство нового советского объединения писателей вошли и те, кому Горький покровительствовал: бывшие Серапионы (Тихонов, Федин, Каверин). В этом постановлении говорилось о том, что нужно провести съезд.

17 августа 1934 проходит первый Съезд Союза Писателей. Председатель – Горький. Первый съезд – это всенародный праздник, всенародное прославление живого бога Горького, который в свою очередь прославляет другого живого бога – товарища Сталина. Такая демонстрация единства и всенародного ликования. РАППовцев часто обвиняли в вульгарной социологии. Вульгарные социологи – два литературоведа и критика акад. Фриче и проф. Коган. Фриче в основном апеллировал к тому, что литература – это выражение идеологии сменяющих друг друга общественных формаций. Фриче говорит, что новейшая поэзия выражает переживание общественных групп. Коган, в основном писавший об истории литературы, в полемике со Львом Лунцем говорит, что основой любого искусства является идеология.

Основой критики является политическая публицистика.

Проф. Валерьян Переверзев был значительно глубже. Он шёл не от рационалистической идеи классов РАППовцев, а от социальной теории подсознательности. Человек формируется в раннем детстве. На его подсознание влияет прежде всего обстановка родного дома. Пушкин, выросший в дворянской семье, будет всю жизнь выразителем дворянской идеологии. Переверзев говорит, что писатель несвободен и в языке: стиль писателя – выражение его подсознательной социальной сущности. Изменить её писатель не мог. Поэтому Переверзев был противником РАППовцев, т.к. почти никто из них не был пролетарского происхождения. Фадеев был сыном сельского учителя, хоть мелкий, но интеллигент. Почти все РАППовцы были мелкобуржуазного происхождения. Следовательно, в своём творчестве они должны были выражать идеи мелкой буржуазии. Поэтому Переверзев становится опасным в 3о-е годы. Как социолог он понимает, что оснований для создания утопического бесплатного общества нет. Но вся теория Переверзева противоречит реальности. В центр своей теории искусство он ставит Образ, который он выводит из Игры. Литература – это род игры, как детская игра, которая является ролевой, которая готовит людей к жизни. Образ в литературе создаётся по тем же самым законам подражания действительности, как создаются роли в детских играх. Именно образ определяет и стиль, и направление писателя.

Свою психоидеологию Переверзев выводит из экономического базиса, но этот базис для него понятие субъективное. Полемика и дискуссии о вульгарном социологизме начинается фактически с 1929 года. Переверзева, который пользуется большой популярностью в 2о-е годы, начинают разоблачать, т.к. он «модернизирует» Плеханова. Переверзев в статьях пытается отмести от литературы всё нелитературное, в т.ч. не стоит заниматься публицистикой писателю, поскольку это не совсем художественная литература. Он пытается вывести законы из исследования литературных текстов. Для Переверзева главное, чтобы текст адекватно изображал социально-детерминированную психологию писателя.

Главный враг Переверзева – РАПП, особенно его ленинградское отделение (критики Горбачёв, Вишневский лютуют по отн. к Переверзеву). Другой мощный враг – Беспалов, Герцен, порождённые институтом красной профессуры. В институте Красной профессуры доклад Щукина посвящён Плеханову и Переверзеву. В 3о-е годы результатом дискуссии в комакадемии является сборник «Против меньшевизма в литературоведении». Меньшевиком считают Переверзева, его социальная теория – яркая меньшевистская концепция. Он при помощи этой теории мог исследовать любое художественное произведение, а пролетарские исследователи пытались ограничить поле исследования лишь пролетарской литературой. В 3о-е годы врагами Переверзева являются Лукач и Лифшиц (связаны с комакадемией, а также печатаются в основанном в 1933 году журнале «Литературный критик»). Взгляд Лукача и Лифшица – идеологически-философский взгляд на социальную составляющую искусства. Лукач использует Гегелевскую триаду: тезис-антитезис-синтез. Тезис – бесклассовое общество, которое порождает родовой строй. Антитезис – противоречие между обществом и уже сформировавшейся личностью, эти противоречия отражает роман. Синтез – будущее бесклассовое общество, прекрасное коммунистическое общество, кот. должно породить особый тип прозаического текста. В нём будут совмещены элементы романа, личностные элементы, и эпические элементы. Этот тезис находится внутри эстетики соцреализма. Одна из задач соцреалистических форм – создание как бы синтетического текста, у которого будет и романное, и эпическое начало. «Переверзевщина» и термин вульгарная социология, введённый Лукачем и Лифшицем в 1936 году, становятся синонимом чего-то идеологически враждебного. Переверзева последовательно обвиняют сначала в меньшевизме РАППовцы, потом его причисляют к троцкистам, кончается для Переверзева это всё в 1938 году арестом и лагерем. Переверзев отстаивал свою позицию отчаянно, он явил пример человеческой стойкости. Его оппонентов Лукача и Лифшица тоже потом обвинили в «переверзевщине» и в вульгарном социологизме. Все эти сложные переплетения и ответвления вульгарного социологизма – это попытка сформулировать при помощи литературных методов свои претензии власти и на власть.

РАППовцы развязали кампанию против Булгакова. Но они – персонажи не столько истории литературы, сколько литературного процесса и истории литературной политики.